| |
Слоны и Моськи Ганнибала
(Косвенный репортаж с I съезда работников рок-самиздата) Вятка, 27-29 декабря 1991 г.
Рок-самиздат в пестром мире вербального рукоделия — особая, ущемленная статья. От года к году высоколобые волчки, григорянцы и останины правили бал на планете параллельной литературы, лишь изредка бросая косой взгляд на копошащуюся под ногами грязную свору околомузыкальных бумагомарак. Политика! Новая литература! — под этими потасканными хоругвями куда сподручнее было, хмуря жидкие брови, шляться шайкам пейсатых диссидюг. Но время шло. и молодой зверь медленно, но верно поднимал голову.
Минувший год ознаменовался первыми камнями. полетевшими в стан невнимательных старших братьев. Основное обвинение, брошенное классикам самиздата певцами Е.Летова и В.Цоя, было таково: заслуженные мастодонты подпольного пера за десятилетия деятельности не сделали ровным счетом ничего в плане развития эстетики параллельной журналистики в чистом виде. "Часы". "Гласность", "Митин журнал" и прочие столпы, в сущности, паразитировали на одном-единственном приеме. как-то: публикация. Все творчество тускло тусовалось на первом уровне семиотики — даже вторым, делающим в данном контексте из Альманаха собственно Журнал, и не пахло. Теоретики от рок- прессы провозгласили, что искомый Второй Уровень был достигнут именно в сфере околомузыкального самиздата, где более юное и свободное от благородных оков прикладных задач рок-сознание порождало завет
Подручные культурологи разработали для Кушнира солидную теоретическую базу, из которой вытекала основная метаисторическая задача Сьезда: сочленить ведущих адептов жанра, вышедших на заветный Второй Уровень, в некий зеркально-энергетический пучок (ЗЭП), что позволит достигнуть Третьего Уровня Семиотики — т.е. создания абсолютного Журнала Журналов.
Немалого количества времени и усилий потребовал поиск места проведения Сьезда. Златоглавая Москва заведомо браковалась — дабы гордые провинциальные отшельники не заподозрили ее в проявлении имперских амбиций. Рок- Питер давно успел обстроиться башней из слоновой кости, надежно оберегающей Колыбель Революции от свежих ветерков современной мысли. "Сердце рок-андеграунда" — Тюмень — пугала похуизмом и деструктивным анархизмом. В конце концов поиск кушнировского прожектора скрестился со встречным ищущим лучом вятского продюсера В.Головенкина, ломавшего буйну голову на тему: чем бы таким глобальным оросить многотерпеливую землю родную. Новоявленные соратники отразились в обоюдных глазах, и телега поехала.
Особой проблемой являлось формирование музыкальной инкрустации действа. Ушлый Кушнир решил взять курс на лавирование между культовыми андеграундными командами и молодыми ростками. Первых в итоге составили питерский "Выход" и холодный рэггей из Кенигсберга "Комитет Охраны Тепла", а вторых — ивано-франковская "Мынула Юнь" и столичные Рада & "Терновник" и "Зангези". Промежуточное положение заняла не культовая, но маститая "Раббота Хо" из Киева, переименовавшаяся для такого дела в "Харроту Бо".
В отдельное производство выделено было дело об участии в культурной программе небезызвестного Мамонова П.Н. (инициатива В.Головенкина). Кушнир считал, что сие исключено по морально-этическим соображениям, т.к. пресловутый Петр Николаевич в 1987 г. подписал донос в МГК КПСС на ряд самиздатовских рок-журналов, а Головенкин возражал, что Петя — его друг. В силу того, что личная чистота В.Головенкина никем под сомнение не ставилась, проблема принимала архидогматический характер.
Соломонов меч опустился на неожиданном месте: выступление группы "Мамонов и Алексей" было назначено на финал концертной программы Сьезда. При этом В.Головенкин для себя считал его именно таковым — Финалом С Большой Буквы, а Кушнир — напротив, что официально съезд будет закрыт непосредственно перед мамоновским концертом, а дальнейшее действие окажется автономной самодеятельностью вятских концертных организаций. Жизнь
оказалась проще: Мамонов в город не прибыл, сославшись на болезнь.Вятке скопился достаточно многочисленный и разношерстный пресс-корпус. В числе прибывших можно было наблюдать разнообразнейших мастеров рок-пера — таких как, скажем, однопартийцы Кушнира по "Контркультуре" С.Гурьев и А.Коблов, краснощекий плотный и активный ересиарх от музкритики Андрей Штатский из Вентспилса (журнал "Ересь"), долговязый сыктывкарец с запоминающимся кадыком Б.Суранов(ж-л "Кукиш), специалисты по западному индипенденту Г.Валов (ж-л "Тиф" из Архангельска) и Вл.Вл.Жилкин (ижевские журналы "В рожу!", "По еблу!" и "За щеку!"). Но самой, безусловно, колоритной фигурой был договидный, длинноусый и мустанголикий Дядя Джи (газета "Ллор-н- кор", Великие Луки), имевший за плечами два года тюрьмы за рок-самиздат (1986-88 гг.)
Ряд китов независимой
Рок-прессы — А.Бурлака РИОЧ, М.Немцов ГДВР"), А.Старцев ("Рокси") — акцию проигнорировали, что. бесспорно. снизило ее удельный идейно-политический вес.
.Утром 27 декабря 1991 г.
Старинное соперничество Москвы и Питера сказало и здесь свое склочное слово: московское засилье (помимо
"Контркультуры", ж-лы "Шумелаъ Мышь" и ШТИРЛИЦ") обеднило питерское представительство. Его феминистская нота Катя Борисова оказалась в двойственном положении: самиздатская ее ипостась (литературно-хиппистский ж-л "Финита ) не имела отношения к року, а музыкальная (типографская газета "Энск", Новосибирск) — соответственно, к самиздату. Принимали ее, впрочем, достаточно тепло.
Мужской пол питерского корпуса воплощала самая культовая и мифологическая фигура отечественного андеграунда — "Винни-Пух русской рок-прессы" Миша Шишков. Бывший обьект непрестанного...
|
|
